В российских городах одно за другим исчезают бывшие промышленные кварталы, уступая место деловым кластерам, арт-пространствам и жилым комплексам бизнес-класса. Город становится визуально привлекательнее, но за обновленным фасадом скрывается более сложный процесс — смена социального состава, изменение привычных сценариев жизни и рост неравенства. Джентрификация всё чаще воспринимается как признак прогресса, но действительно ли это так? Этот вопрос исследовала редакция журнала DECORNEWS.ru.
Что такое джентрификация и как она выглядит в международной практике
Термин Джентрификация изначально обозначал процесс, при котором рабочие кварталы в англо-американских городах привлекали средний класс: обновление жилья, рост цен, смена социального состава.
Исследования показывают, что этот процесс далеко не всегда просто «улучшает» район:
В исследовании по США было выявлено, что жители нижнего дохода в джентрифицирующихся районах ощущают меньшую «принадлежность» к своему кварталу, чем жители более обеспеченного класса. Некоторые обзоры показывают влияние джентрификации на здоровье, благополучие и социальную сплочённость зависит от контекста и может быть как положительным, так и отрицательным.
Таким образом, джентрификация меняет не только физическую среду города, но и социальную.
Вам будет интересно Технология заботы в градостроительстве
Фото freepik
Как это выглядит в России
Для России классическая форма джентрификации (массовое вытеснение бедных слоёв в центральных кварталах) отмечена меньше, чем на Западе.
В частности:
В статье «Джентрификация в России как социальный процесс и социальная проблема» отмечается, что процесс часто маскируется под ревитализацию территорий бывших промпредприятий, и вопросы замещения населения и социального неравенства чаще рассматриваются как потенциальные, нежели как общераспространённые. В дискурсе СМИ и общественном восприятии российская джентрификация часто подвергается сомнению: в отличие от Лондона или Нью-Йорка, в Москве и других крупных городах нет массового перемещения работающих классов ради более обеспеченных – по крайней мере, в классическом восприятии.
Тем не менее, масштабные проекты редевелопмента бывших промышленных зон — как, например, упомянутые экспертами — действительно реализуются, и именно они сегодня служат основой для обсуждения феномена.
Комментарии экспертов
Марина Гостева, заместитель руководителя коммерческого департамента West Wind Group:
«Важно отделять вопрос неравенства от качества городской среды. Джентрификация в узком смысле — это действительно про смену состава пользователей, но не всегда контингент меняется на более платежеспособный. Иногда разница заключается в культурном и социальном аспектах.
На уровне конкретного квартала «ответственные» за джентрификацию проекты не подразумевают вытеснение одних людей другими. Они, скорее, про предсказуемость повседневной жизни и порядок: освещение, наличие камер, доступность среды, регулярный контроль за состоянием территории, качественная эксплуатация. Когда перечисленные параметры соединяются, выигрывают жители и арендаторы всего квартала — у них появляются безопасные маршруты, ухоженные дворы и новые сценарии использования локации.
Приведу пример из нашей практики. Почти три года назад на 3-й линии Цветного бульвара мы завершили редевелопмент бизнес-центра «Сады Этрета»: создали неофутуристический БЦ с арт-объектами. Ранее это было депрессивное место с неухоженным зданием и постоянными скоплениями маргинальных групп. После обновления фасада, благоустройства двора, установки камер, качественного освещения и появления ежедневного трафика ситуация изменилась. Пространство стало функциональным: люди здесь работают, назначают встречи, фотографируются у входной группы со скульптурой современного искусства. А вот асоциальная активность сошла на нет. Это классический эффект «разбитых окон» наоборот. Поддержание благоустройства, освещенность, видеонаблюдение, присутствие людей корректируют поведение отдельных представителей общества без силовых мер.»
Геоэкономические тренды и их влияние на архитектуру и градостроительство в 2025 году
Аркадий Погосян, основатель компании Bravo:
«В России под джентрификацией, как правило, понимается реновация территорий бывших промышленных предприятий. То есть не просто переосмысление предназначения территории, а её масштабное преобразование – обычно с привлечением девелоперов, способных реализовать такой проект. Иногда это происходит в формате комплексного развития территорий. Так что можно сказать, что концепция джентрификации нашей стране знакома, хотя, безусловно, есть и свои особенности, связанные с самим расположением промышленных зон, а также отличиями законодательства.
Как это действительно влияет на общество, не усиливает ли расслоение в обществе?
Большое количество промышленных зон в современной России расположены в непосредственной близости от центральной части города. … В связи с этим вопрос о социальном расслоении при реновации таких территорий в России, как правило, неактуален. Ведь более дешевый сегмент недвижимости естественным образом сосредотачивается на периферии города, а промышленные зоны в центре превращают в жилые, административные рекреационные или бизнес-центры высокого класса, которые должны быть органично вписаны в окружающий градостроительный и экономический ландшафт. При этом обычно не возникает вопрос о переселении жителей, поскольку речь идёт про промышленные предприятия – нередко уже не действующие. Тем не менее, крайне важно продумывать детали проектов реновации, в том числе с точки зрения транспортной инфраструктуры, поскольку речь идёт про центральные локации.»
Ключевые наблюдения
Исходя из анализа и экспертных комментариев можно выделить несколько ключевых наблюдений:
Социальный состав и качество среды — разные вещи. Как подметила Марина Гостева, улучшение среды (освещение, благоустройство, порядок) не обязательно ведёт к смене класса населения — и смена класса не является гарантией улучшения среды. Это важно для градостроительной дискуссии: акцент на «куда уходят» прежние жители может отвлекать от вопроса «как живётся тем, кто остаётся или приходит».
А вы знаете, Что скрывается за новым классом жилья «бизнес-лайт»?
Российский контекст отличается. В России большое число проектов джентрификации реализуется именно на бывших промышленных территориях в пределах города, а не в старых жилых кварталах с плотной заселённостью. Как отмечает Аркадий Погосян, ключевой вопрос там — не столько переселение жителей, сколько преобразование места. Это создаёт ситуацию, когда классический западный сценарий «смены жителей» проявляется реже, и угроза массового вытеснения выглядит менее заметной.
Но риск усиления неравенства остаётся. Несмотря на особенности России, общие исследовательские выводы из других стран говорят о том, что джентрификация может усиливать чувство отчуждения, снижать доверие между жителями прошлого и нового типов и создавать проблемы для здоровья и благополучия долгосрочных жителей.
Следовательно, даже если прямое переселение формально не происходит, трансформация городской среды может приводить к социальной маргинализации старожилов либо к изменению форм их взаимодействия с городом.
Успех зависит от проектного дизайна. Если проект переосмыслен как улучшение городской среды, а не как «выборочное привлечение людей с высоким доходом», то выигрыш получают все: арендаторы, жители, бизнес, город. Но если проект строится исключительно на росте стоимости недвижимости, что чаще всего происходит, и «отсечении» старого населения косвенно — выигрывают только застройщики и привилегированные группы. Комментарий Марии Гостевой это иллюстрирует: факторы работы проектного доступа (благоустройство, освещение, контроль) оказываются важнее чисто имущественного статуса.
Необходимость системного подхода. Проекты редевелопмента требуют учета инфраструктуры, доступности транспорта, социальной среды. В России, как отмечено Погосяном, расположение бывших промзон рядом с центром города усиливает требования к транспорту и общему градостроительному контексту.
Смотрите Рейтинг. Топ-7 стран по уровню smart-city инноваций 2024–2025 гг.
Размушление
Джентрификация в России скорее играет роль инструмента улучшения городской среды, чем массового механизма социального вытеснения — по крайней мере пока. Однако именно эта «вторичность» не делает её автоматически безвредной: если проект редевелопмента проводится без участия местного сообщества, без внимания к адаптации старожилов, без осознания того, что «улучшение среды» может означать и рост цен, и изменение каналов доступа к пространству — тогда эффект может быть обратным: не интеграции, а отторжения, не повышения благосостояния, а усиления неравенства.
В городах-миллионниках России (Москва, Санкт-Петербург и др.) ситуация особенно интересна: плотность, статус центра, исторически сложившаяся структура создают потенциал для «элитизации» территорий, но также и для включения старых кварталов в экономику города — если речь идёт не о чистой замене людей, а о модернизации среды с учетом жителей. В этом смысле, возможно, процесс интегрируется в общество, но с оговоркой: он трансформирован, и понятие «джентрификация» в российской среде имеет изменённое значение — больше про редевелопмент, редевелопмент среды, чем про замену людей.
Удачными можно назвать проекты, в которых сохраняется разнообразие пользователей района, улучшается инфраструктура и присутствует социальный диалог: например, там, где бывшие промзоны превращаются в общественно-деловые кластеры без массового выселения. Менее удачными — те случаи, где улучшение среды идёт рука об руку с ростом стоимости жилья, исчезновением недорогой аренды и замещением малого бизнеса дорогими брендами без поддержки локальных сообществ.